Главная – Журналы – Гуманитарные науки в Сибири 2014 номер

На рубеже XIX-XX вв. в зарубежной литературе все чаще отмечались успехи России в освоении северных широт. Наиболее активно данная тема обсуждалась на страницах периодических изданий, выходивших в США, Великобритании, Германии - крупнейших военно-морских держав того времени. В настоящей статье предпринята попытка обзора основных работ, опубликованных англо- и германоязычными исследователями, с целью выявления основных тенденций в изучении истории освоения Арктической зоны России в XIX - начале XX вв. Отмечая активные действия России на «арктическом направлении» (Ф. Шватка, Дж. Мелвилль, А. Грдличка), западные авторы дополняли тем самым общую картину имперской экспансии и могущества России. В первые десятилетия XX в. по мере роста активности европейских держав в Арктике все чаще обсуждался вопрос о статусе арктических территорий. Одним из способов подтверждения прав на эти территории являлась организация экспедиционных исследований, описанию которых посвящены работы Р. Бартлетта, В. Стефансcона, Н.А. Транзе, Х. Абеля, У. Барра. История освоения Северного морского пути освещалась в известных монографиях К. Криптона (Г.К. Молодецкого), Т. Армстронга, У. Батлера. Арктическая политика Российской империи в дореволюционный период анализировалась в работах П. Хоренсмы, Дж. Маккэнона, Д. Дальманна, опубликованных в 1990-х - начале 2000-х гг. Особая тема в работах англо- и германоязычных исследователей связана с проблемами взаимоотношений русских с коренными народами Крайнего Севера (А. Каппелер, Ю. Слезкин, Д. Андерсон). При этом для современных исследователей темы, отмечающих преимущественно негативные последствия «патерналистской» политики в отношении аборигенного населения, характерно стремление отказаться от «русскоцентричного» подхода и рассматривать историю коренных народов Крайнего Севера с позиций самих этих народов.

В статье анализируются две противостоящие позиции в оценке экономического потенциала Севера и перспектив его хозяйственной реализации, сформировавшиеся в среде политической элиты - столичной и сибирской предпринимательской общественности конца XIX - начала ХХ вв. Этот период характеризовался не только внутренними коренными изменениями в стране, разрушением устоев Российской империи и установлением советской власти, но и тяжелой внешнеполитической обстановкой - Русско-японской и Первой мировой войнами. На основе изучения идей, инициатив, замыслов и начинаний в сфере освоения и развития арктических территорий России показана бездейственность, дистанцированность правительства от проблем Севера, которая объяснялась не только отсутствием средств и возможностей, экстремальными климатическими условиями, но и недальновидностью государственных деятелей и политиков. На протяжении большей части ХIХ в. российский Север находился под печатью хозяйственного забвения. Механизм сопротивления его освоению действовал на всей территории страны. Местная администрация, находившаяся на столичном попечении, поддерживала данную политику, всячески препятствуя попыткам и инициативам сибирских предпринимателей и общественных деятелей, готовых инвестировать свои миллионные состояния в проекты транспортного и экономического развития Севера. Важное значение в проектах придавалось развитию сети железнодорожных коммуникаций, предлагавшиеся к постройке линии которых направлялись к Мурманскому побережью - будущему океанскому порту, который открывал России выход на трансокеанские торговые коммуникации. Однако частных средств было недостаточно для столь масштабного освоения северных территорий. В 1920-е гг. с установлением советской власти и концентрацией всех финансовых ресурсов страны появилась реальная возможность для осуществления проектов строительства железных дорог и морских портов не только на Мурманском побережье, но и на Дальнем Востоке и т.д.

В статье анализируются экспедиционные материалы участника Второй Камчатской экспедиции (1733-1743) Г.Ф. Миллера, характеризующие этнический состав самодийских народов Северо-Западной Сибири, а также некоторые особенности их материальной и духовной культуры. Автор впервые вводит в научный оборот сведения, почерпнутые из немецкоязычных рукописей ученого, которые до сих пор не использовались специалистами (черновые материалы и наброски, легшие в основу «Описания сибирских народов», полевой дневник путешественника и др.). Показано, что эти источники существенно дополняют составленные Миллером словари, особенно в отношении этнонимики самодийских народов и их диалектных групп. Доказывается, что именно Миллер первым и на столетие раньше М.А. Кастрена установил принадлежность «остяков нарымского языка» (селькупов) не к угорской, а к самодийской языковой общности. Приведены уникальные данные по этнонимике народов Мангазейского уезда, позволяющие по-новому поставить вопрос об автоэтнониме тавгов (нганасан), а также о том, были ли самоеды-юраки самостоятельным народом или всего лишь ненецкой диалектной группой. Отнесение ученым юраков к самостоятельному народу со своим языком подтверждается большим массивом данных, полученных непосредственно от самих аборигенов Мангазейского уезда. Большое значение имеют рассматриваемые в статье материалы Миллера по этнографии самодийских народов. В отличие от большинства предшествующих авторов, сравнивавших представителей самодийских и угорских народов с дикими зверями, ученый настаивал на том, что указанные народы по антропологическим параметрам были очень близки к европейцам, отличались душевной добротой, неспособностью причинять сознательные обиды, сострадательностью и чувствительностью. Эти и другие подобные утверждения Миллера показывают, что он не только стоял у истоков этнографического изучения самодийских и угорских народов Севера, но и отличался доброжелательностью, непредвзятостью и готовностью увидеть в кочевниках тундры лучшие человеческие качества.

В статье анализируется завершающий этап административно-территориального устройства арктических районов Северо-Востока Российской империи во второй половине XIX - начале ХХ вв., результатом которого стало образование в 1909 г. Камчатской области. Рассматривается ситуация на Чукотском полуострове, связанная с интеграцией чукчей в российское подданство посредством организации в 1888 г. Анадырского округа, а в 1909 г. Чукотского округа. Одновременно исследуются проекты реорганизации управления северными территориями, в частности объединением Камчатской и Якутской областей в новое генерал-губернаторство с центром в Якутске. В качестве отдельного сюжета изучается организация управления в территориально-административных образованиях арктической зоны Азиатской России, прежде всего в Якутской области. Обращается внимание на аппарат управления (якутские губернаторы, окружные и уездные исправники). Устанавливается, что на ключевую должность якутского гражданского губернатора старались отбирать чиновников, достаточно долго прослуживших в Сибири, инициативных и способных самостоятельно принимать ответственные решения. К числу таковых следует отнести Ю.И. Штубендорфа, В.Н. Скрипицына, И.И. Крафта. Положительный эффект давало выдвижение управленческих кадров за счет местных уроженцев. Северные территории постоянно находились в поле зрения западносибирских (до 1882 г.) и восточносибирских (иркутских) генерал губернаторов, регулярно посещавших их с инспекционными целями.

В статье на основании ранее не исследованных источников предпринята попытка выявить особенности освоения отдаленных территорий Северо-Восточной Сибири представителями крупных фирм. Авторы проанализировали купеческую переписку доверенного торгового дома «Коковин и Басов» В.И. Фефелова и пришли к выводу, что приказчик в суровых северных условиях за короткий срок смог наладить бесперебойные поставки чая и других товаров из портов Охотского моря в центральные районы Якутской области, Чукотки и Камчатки. Фефелов организовал сухопутные грузоперевозки посредством собственного транспорта фирмы. Назначение на службу в Аянское отделение такого опытного приказчика, как В.И. Фефелов, способствовало тому, что фирма «Коковин и Басов» в короткие сроки приобрела возможность разработки золотых месторождений, а также новые ресурсы для торговли лесом. Кроме упорядочения торгового дела, приказчиком В.И. Фефеловым в начале XX в. была составлена подробная карта р. Алдомы и территории, прилегающей к Аянской бухте. В статье представлена динамика развития торгового дела Аянского отделения фирмы «Коковин и Басов». Отмечено, что за 1908-1910 гг. обороты торгового дела Аянского отделения фирмы выросли как в сфере торговли чаем, так и в скупке пушнины. При этом В.И. Фефелов с целью привлечения промысловиков ввел систему кредитования за наличный расчет вместо натуральной формы. Авторы пришли к выводу, что в результате развития товарно-денежных отношений на северо-востоке Сибири происходило не только расширение ареалов торговых операций крупных фирм, но и укрепление их экономических позиций в стратегических пунктах на побережье Охотского моря. Доверенные лица крупных фирм сочетали в своей деятельности торговлю пушниной и товарами с хозяйственным освоением северных территорий, разработку таких природных ресурсов, как золото и строевой лес. Одновременно происходило формирование инфраструктуры торгового дела, освоение новых путей сообщения.

В статье рассматривается вклад отдельных деятелей западносибирской администрации XIX в., как военных, так и гражданских, в реализацию политики по освоению северных территорий края. Отмечается, что преобладало пассивное и равнодушное отношение к Северу, стремление к наживе, желание выслужиться. Но были и такие администраторы, для которых были характерны патерналистские и модернизаторские идеи. В статье перечислены основные проблемы, поднимавшиеся губернаторами и генерал-губернаторами Западной Сибири: низкий уровень развития экономики, малочисленность, бедность, невежество и болезни населения, трудности в собирании ясака. Среди намечавшихся ими путей решения проблем отмечены улучшение путей сообщения, христианизация и просвещение, развитие рыбопромышленности, урегулирование взаимоотношений между «инородцами» и русскими рыбопромышленниками, изменение кадровой политики и системы управления. Рассмотрен ряд конкретных предложений: участие В.А. Арцимовича в попытке осуществить проект В.Н. Латкина и М.К. Сидорова по проведению Обь-Печорского канала и Н.Г. Казнакова в изучении возможности морского пути в Сибирь; направление Д.Н. Бантыш-Каменским врачей в северные округа, поиски Г.Х. Гасфордом компромиссного решения споров между русскими и аборигенами. Особое внимание уделяется назначению в Березовский округ военно-окружного начальника Г.А. Колпаковского и его деятельности. Отмечено значение геополитической ситуации и выбора правительства между курсом на консервацию особой системы управления «инородцами» или на унификацию этого управления с общеимперской. Подчеркивается влияние личностных качеств деятелей администрации на интенсивность и активность их участия в освоении северных территорий.

В статье освещаются основные направления государственной политики по освоению северо-восточных территорий России и включению их в экономическое и социокультурное пространство страны в конце XVIII - первой половине XIX в., анализируется взаимодействие государства и частных лиц на этом поприще. Рассматривается решение таких проблем, как организация заселения северо-восточных районов, прокладка путей сообщения, снабжение населения продовольствием, политика по отношению к аборигенным народам. Делается вывод, что в течение рассматриваемого периода долговременной государственной стратегии по развитию конкретно северо-восточных окраин империи не существовало - предпринимавшиеся в этом направлении шаги осуществлялись в рамках планов по развитию Сибири в целом. Наибольшее внимание при этом уделялось заселению стратегически важных северных районов - Камчатки и Охотского побережья. Рассмотренные проекты чиновников и купцов по освоению труднодоступных северных территорий показывают, что как у государственных служащих, так и у заинтересованных предпринимателей, несомненно, было ясное понимание того, что без активного участия государства, без привлечения мобилизационных возможностей его управленческого аппарата невозможно обеспечить решение многих проблем, связанных с заселением и хозяйственным освоением севера. Особое внимание уделено наиболее масштабному проекту, осуществлявшемуся в течение рассматриваемого периода, - деятельности Российско-американской компании. Однако во многом из-за отсутствия планомерных систематических усилий в деле освоения северо-восточных территорий страны к середине XIX в. не удалось достигнуть значительных результатов.

В статье анализируется исторический опыт потребительской кооперации по организации торговли и обеспечению жителей Севера продовольствием и промышленными товарами. Акцентируется внимание на одной из важных предпосылок появления кооперативов в трудно доступных районах, а именно: активности кооперативных союзов Сибири, расположенных в южных сельскохозяйственных зонах по налаживанию собственной сети и использованию речных и морских коммуникаций. Крупный кооперативный союз союзов потребительской кооперации (Закупсбыт) организовал в августе - сентябре 1919 г., через р. Обь и Северный морской путь товарообмен между Сибирью и Западной Европой. Хэнское общество потребителей в Обдорском районе Тобольского округа Уральской области было организовано в феврале 1920 г. по инициативе местных жителей, проживавших и кочевавших в бассейне Обской губы. Специфика торгово-экономической деятельности общества обусловливалась природно-географическими факторами и особенностями национального состава, образа жизни и потребностями северян. Зона деятельности кооператива охватывала селения Хэнского и Тазовского сельсоветов и кочевое население Ямальской и Низовой тундры. Район обладал 20 богатыми рыболовными угодьями, а тундра изобиловала ценными пушным зверем. Потребительский кооператив охватывал значительную часть взрослого населения. На 1 июля 1925 г. в нем состояло 257 членов-пайщиков, большая часть из которых принадлежала к малочисленным народам Севера - самоедам и зырянам (222 чел. или 86,4 %), занимавшихся оленеводством, звероловством, рыболовством и кочевавших по тундре. Русское оседлое население в кооперативе (15 из 33 чел.) выполняло управленческие функции. Значительные средства общество тратило на культурно-массовую деятельность, что являлось верным индикатором успешности хозяйственной работы. Несмотря на тяжелые экономические обстоятельства первых лет нэпа и географическую отдаленность района, общество оказалось вполне жизнеспособным и соблюдало кооперативные принципы организации.

В статье представлены проблемы, связанные с разработкой и реализацией моделей государственного управления в Арктике в советский период, анализируются основные принципы регулирования социально-экономических и политических процессов на арктических территориях СССР. Работа носит постановочный характер, так как особенности советского государственного управления в Арктике пока не достаточно полно рассмотрены в историографии. Автором сделана попытка определить основные факторы и приоритеты советской государственной политики на северных территориях страны. В результате сделаны выводы, что проблемы государственного управления в Арктике в советский период могут рассматриваться, с одной стороны, в рамках методологического и концептуального посыла, связанного с существованием мировой циркумполярной цивилизации, а с другой - в условиях динамики общероссийского государственного развития. Отмечено, что практически на все процессы жизнедеятельности в Арктике большое влияние оказывали изменения в государственной стратегии, направленной, в первую очередь, на включение северных территорий в народнохозяйственный комплекс СССР. При этом в основном использовались мобилизационные методы и механизмы, оказывающиеся наиболее эффективными в достижении поставленных целей. Отмечено, что мобилизационная модель управления арктическими территориями СССР сохранялась практически до конца советского периода. Конкретные формы и методы менялись, но общие целевые установки, заданные из центра государственного управления оставались неизменными. Советские модели государственного управления арктическими территориями в итоге отражали необходимость использования минерально-сырьевых и прочих природных ресурсов Арктики как для обеспечения внутренних потребностей страны, так и для укрепления ее позиций на международной арене.

В настоящее время в Российской Федерации действует государственная комплексная программа изучения, использования и развития ресурсной базы Арктики, цель которой - обеспечить потребности России в углеводородных ресурсах. Изучение Арктики становится необычайно актуальным в свете многих задач. Одна из них - подготовка Национального атласа Арктики, который должен объединить все имеющиеся знания о регионе, включая геологическое обоснование ресурсного потенциала недр. В геологическом изучении Арктической зоны России участвовали многие академические организации. В статье рассмотрены результаты деятельности сибирских ученых - Западно-Сибирского филиала АН СССР, новосибирского Института геологии и геофизики, якутского Института геологии СО АН СССР - по истории прогнозного обоснования и открытия крупнейших месторождений Арктической зоны Сибири, разработке и реализации проектов освоения углеводородов Арктики. С организацией академических институтов в Сибири координация деятельности ученых в области изучения углеводородов Арктики поднялась на новый уровень. Впечатляющих масштабов эта координация достигла в рамках программы «Сибирь». Координаторами направлений этой программы являлись выдающиеся ученые-геологи: академики А.А. Трофимук, Н.В. Черский, В.С. Сурков, А.Э. Конторович, члены-корреспонденты В.Н. Сакс, И.И. Нестеров и др. Исследования, выполненные в рамках программы «Сибирь», повысили уровень фундаментальных и прикладных исследований, выводы ученых послужили основой планирования работ по обнаружению месторождений нефти и газа в регионе. Впервые перспективы развития Арктической зоны Сибири изучались комплексно - освоение природных ресурсов рассматривалось в тесной связи с решением социально-экономических и экологических проблем. Совокупный вклад институтов СО РАН в проведение фундаментальных исследований Арктического региона России, решение проблем социально-экономического развития приполярных регионов, изучение геологии, биологии и экологии Арктики исключительно велик и еще ждет своего обобщения.

Статья посвящена изучению литературного наследия писателей патриаршего круга - сторонников греко-византийской православной традиции в развитии русской культуры (Евфимия Чудовского, Афанасия Холмогорского, Игнатия Римского-Корсакова, иеродиакона Дамаскина и др.). Литературное творчество данной группы авторов рассматривается в аспекте отражения в нем темы защиты православия. Эта тема стала актуальной и получила отклик в сочинениях грекофилов в связи с культурно-исторической ситуацией, сложившейся ко второй половине XVII в., когда в результате церковной реформы, усиления процессов секуляризации, экспансии инославных конфессий, влияния западноевропейской культуры в жизни государства стали происходить значительные изменения, снизился авторитет и влияние православной Церкви. Все эти перемены и новые веяния, по мнению грекофилов, представляли угрозу для православия. В качестве материала исследования привлечен ряд сочинений указанной группы авторов, в которых в той или иной мере отражена тема борьбы за православие, защиты его от влияния западных конфессий: антилатинская книга «Щит веры», посвященная истории полемики грекофилов и латинствующих о времени преложения Святых Даров на литургии; сборник рукописных текстов, связанных с именами Петра Артемьева и Григория Скибинского; духовные завещания патриархов Иоакима и Адриана, воронежского епископа Митрофана, грамота патриарха Адриана об издании книги «Щит веры» и др. Определяются источники анализируемых текстов, устанавливается их связь с традицией, книжным наследием Древней Руси (переводными сочинениями и произведениями отечественной письменной культуры). Анализ сочинений из литературного наследия писателей патриаршего круга показал, что одной из главных составляющих их творческой стратегии была идея защиты православия от влияния вероучения католической и протестантской церквей, их литературная деятельность во многом была направлена на поддержание и укрепление православной Церкви, сохранение традиций православия, системы его ценностей и норм.

В статье вводится в научный оборот сочинение оригинального крестьянского писателя Г.А. Страхова, составленное в 1890-е гг. Рассматриваются эсхатологические взгляды белокриницкого апологета, их специфика. Анализ эсхатологической проблематики позволяет глубже представить творческую манеру Г. Страхова, его историософские взгляды и идейные истоки, а также углубить представления о межконфессиональной полемике, литературе и идеологии согласия во второй половине XIX в. Библейские тексты писателем соотносятся с российской действительностью, что делает сочинение социально и политически заостренным. Показано, что Г. Страхов вынужден считаться и с общей ситуацией, которая сложилась в белокриницком согласии к моменту написания сочинения, когда нарастает влияние столичного купечества в жизни «австрийцев». С другой стороны, растет давление властей на лидеров белокриницких обществ, руководство которых прибегает к тактике компромиссов, сказавшихся на идеологии согласия.

Цель статьи - на основе неизвестных ранее источников проанализировать историю нелегальной организации омских студентов, именовавшейся Российской Партией Народного Права. Материалы следственного дела, хранящиеся в Архиве УФСБ по Омской области, позволяют уточнить существующие в исторической литературе точки зрения о составе, организационной структуре и целях этого объединения. Документы свидетельствуют, что при создании подпольной организации молодежь ориентировалась на демократические традиции революционного народничества. Приводимые в статье отрывки изданных в подпольной типографии прокламаций дают представление о протестных настроениях части сибирского студенчества в конце 1920-х гг. Лейтмотивом молодежного протеста было недовольство идеологической и политической монополией компартии. По мере усиления тоталитарных тенденций в государственной политике неприятие советских реалий и сопротивление диктату возрастали. Соответствующим образом трансформировались и лозунги нелегальных прокламаций, издаваемых молодежью. Первоначально в воззваниях акцентировалось внимание на необходимости сплочения студенческой молодежи для противодействия диктату комсомольского меньшинства. Со временем основным лозунгом листовок стал призыв к вооруженной борьбе с диктатурой компартии ради установления свободной народной республики. Наибольшей активности протестная деятельность нелегальной студенческой группы, большинство членов которой были выходцами из села, достигла в 1929 г. в связи с началом репрессивной политики государства в деревне. Опираясь на материалы следствия, автор пришел к выводу, что выступления молодежи имели спонтанный и локальный характер. Однако органы госбезопасности, руководствовавшиеся тезисом об обострении классовой борьбы, использовали студенческий протест для широкомасштабных репрессий против представителей неблагонадежных слоев населения.

В статье определяются особенности функционирования национальной прессы Сибири и Дальнего Востока на протяжении ХХ - первого десятилетия XXI вв. Дается категориальный анализ понятия «национальная пресса». Детально рассматривается процесс формирования национальной периодики у народов Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера - от выпуска отдельных страниц-приложений до возникновения специализированных газет и журналов на языках данных народов в местах их проживания. Анализируются проблемы, связанные с изданием национальной периодики, подчеркиваются преимущества ее создания. С момента возникновения и на разных этапах своей истории национальная печать выполняла важнейшие социокультурные задачи. Она служила универсальным средством информации и культурного просвещения аборигенного населения Сибири и Дальнего Востока. Пресса являлась катализатором развития национальной письменности и образования, национальной литературы. Газеты и журналы, издаваемые на национальных языках, способствовали сохранению этнических традиций и самобытности, вносили определенный вклад во взаимодействие культур народов России. Приводимая статистика выпуска печатной периодики в начале XXI в. свидетельствует о степени состоятельности и зрелости института национальной прессы, а также о нарастающих проблемах в расширении медиапространства страны. Анализируются различные точки зрения на роль государства в развитии печатных национальных СМИ, их влияние на эволюцию этнокультуры собственного народа. Выясняется, на каком этапе развития находятся современные национальные СМИ: возрождения, взлета или кризиса и исчезновения. Обосновывается важность обретения национальной печатью большей независимости. Раскрывается значение национальной периодики во взаимодействии культур народов, проживающих за Уралом. Аргументируется необходимость активного использования языков народов Сибири и Дальнего Востока в печати.

Целью статьи является апробация концепта «правослвный ландшафт» на материале истории тобольского мужского монастыря в XVII в. Под православным ландшафтом понимается система культовых объектов, размещенных на определенной территории и образующих целостность. Считается, что монастырь с церковью во имя Зосимы и Савватия Соловецких был основан на правом берегу Иртыша до 1595/96 г. Со сменой места расположения он менял названия - Успенский, с 1609/10г., Знаменский - с 1624 г. Автор доказываетошибочность датировки появления мужского монастыря в Тобольске до 1595/96 г. и вообще высказывает сомнение в существовании Зосимо-Савватиевской обители. Эти сомнения основаны на том, что по документам первой четверти XVII в. в храмоименованиях и иконостасах церквей Успенского и Знаменского монастырей не прослеживается традиция почитания Зосимы и Савватия Соловецких. Она возникла только во второй четверти XVII в. и отразилась в посвящении этим святым придела Знаменской церкви. В последней четверти XVII в. придел, посвященный Соловецким чудотворцам, появился у Казанской церкви. По мнению автора, это связано с созданием истории о существовании Зосимо-Савватиевского монастыря как родоначальника Знаменской обители. Потребность в определении исторических корней возникла у монашеской общины в процессе изменмния статуса монастыря в сакральном пространстве Тобольска. Сначала он был местом упокоения немощных ветеранов государственной службы и ссылки опальных монахов. С созданием Сибирской епархии начала оформляться его роль как духовного центра, тесно связанного с Тобольским архиерейским домом. Важным этапом в этом процессе стало обретение в Знаменском монастыре чудотворной иконы Богородицы Казанской в 1661 г. Согласно гипотезе автора, тобольский мужской монастырь ведет свое начало от пустыни, возникшей недалеко от Тобольска до 1609/10 г. В ней проживало несколько монахов и, скорее всего, не было церкви. В 1609/10 г. они переселились в Успенский монастырь, который построили служилые люди, заботясь о своем пристанище в старости.

Автор на основе изучения историографии избранной темы, а также документа, обнаруженного в фондах Сибирского приказа и впервые вводимого в научный оборот, уточняет местонахождение Кызыльской волости, особое внимание уделяет истории выяснения локализации Ачинского острога и оз. Сызырим, его идентификации. Как известно, в 1641 г. служилые люди Томска, Тары, Тюмени, Тобольска и Кузнецка под руководством Я.О. Тухачевского поставили Ачинский острог. Он был построен для сбора ясака и оберегания ясачных людей верхнего Чулыма от енисейских киргизов. Из отписок Тухачевского известно, что Ачинский острог был построен на р. Июс и оз. Сызырим. Долгое время р. Июс ассоциировалась с р. Белый Июс. В связи с этим предполагалось, что оз. Сызырим - это современное оз. Билё. Д.Я. Резун считал, что оз. Сызырим и местоположение Ачинского острога 1641 г. надо искать в районе Белого Июса и озер Билё и Шира. Все попытки локализовать Ачинский острог в бассейне современного Белого Июса результата не давали. Благодаря изысканиям А.Х. Элерта местоположение Ачинского острога 1641 г. уточнялось - не на Белом Июсе, в районе оз. Билё, а на современном Чулыме. Однако данный факт не мог объяснить того, что в одних документах Ачинский острог был построен на р. Июс, а в других - на р. Белый Июс. Автору, благодаря обнаруженному в РГАДА документу, удалось данное противоречие снять. В XVII в. енисейские киргизы называли Белым Июсом верховье р. Чулым вплоть до местонахождения Мелесского острога. Это название было принято русскими служилыми людьми, которые со временем сократили его до Июса. Наряду с этим устанавливается точное местоположение Кизыльской волости.

В статье рассматриваются генезис и развитие кооперативной элиты в России. Показано, что формирование элиты происходило параллельно со становлением и развитием кооперативного движения в Российской империи. Начальный этап формирования пришелся на годы реформ Александра II. Однако неразвитость кооперативного движения определила слабость самой элиты. В 1890-е гг. произошли существенные социально-экономические изменения, что отразилось на росте численности кооперации. Именно с этого времени кооперативная элита получила реальную возможность реализовывать свои идеи на практике. Исключительную роль в идейно-психологическом сплочении элиты сыграли кооперативное совещание 1896 г. в Нижнем Новгороде и Первый всероссийский кооперативный съезд в Москве в 1908 г. В итоге к 1917 г. элите удалось сосредоточить в своих руках ключевые рычаги влияния российской кооперации. Представители кооперативной элиты отличались по социальному происхождению, роду занятий и политическим взглядам. Большинство из них были представителями дворянства, духовенства и мещанства. Как правило, они занимали посты ответственных сотрудников, руководителей отделов и состояли членами правлений крупных кооперативных союзов. Другие совмещали работу в кооперативах со службой в различных государственных и общественных сельскохозяйственных организациях. Многие являлись журналистами и публицистами, причем большое внимание уделяли пропаганде кооперативных идей. Среди кооперативной элиты были преподаватели университетов, представители высших военных и гражданских чинов. Кооперация объединяла людей разных политических взглядов. Но относительно большую группу в ней составляли представители «левых» взглядов. Число социалистов самых разных толков в кооперации росло по мере увеличения оппозиционных настроений в отношении правительства и, шире, правящего режима. Однако у российской кооперативной элиты отсутствовали общая идеология и понимание относительно дальнейших путей развития кооперации. Эти обстоятельства стали главными причинами, почему не произошло перерастание элиты в устойчивую общность.

В статье на основе архивных и опубликованных источников рассматриваются вопросы инноваций в сельском хозяйстве Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв., особое внимание уделяется деятельности сельских предпринимателей в области земледелия, которые не только транслировали, но и трансформировали новейшие знания и технологии. Теоретико-методологической основой исследования является концепция диффузионизма, согласно которой главным содержанием исторического процесса следует признать диффузию, контакт, заимствование, перенос и взаимодействие культур. Автор делает вывод о том, что модернизационные процессы на региональном уровне, экономическая и культурная «отсталось» России от Западной Европы объективно порождали общественную потребность в изживании устаревшего патриархального уклада. «Коммерциализация» изменяла повседневную жизнь, обыденное сознание и поведение представителей сельского социума, который все более вовлекался в активную экономическую деятельность. При этом проникновение и распространение инноваций в Сибири происходило в двух проекциях: «сверху вниз» и «от центра к периферии». Рационализация земледельческого хозяйства у сельских предпринимателей осуществлялась как за счет их собственного опыта ведения хозяйства, так и приобщения к достижениям передовой научной мысли. Местное крестьянское население активно интересовалось агротехнологической модернизацией земледельческого хозяйства у сельских предпринимателей, более того, оно пользовалось определенными достижениями последних.

В статье осуществляется анализ развернувшейся в Сибири в 1920-е гг. дискуссии о социальной мобильности крестьянства. Проблема имела острый политический характер. Ответ на вопрос о характере социальных сдвигов в деревне был связан с оценкой эффективности аграрной политики правящей партии. Сибирский дискурс по данной проблеме развивался в контексте общесоюзной полемики. Исходя из имеющейся источниковой базы, большинство аналитиков за основу определения социальной структуры крестьянства брали посевные группы, а с 1927 г. - группы хозяйств по стоимости основных средств производства. Социальная интерпретация групп зависела от политических и научно-теоретических позиций интерпретаторов. Анализируя период конца 1910-х - начала 1920-х гг., большинство экспертов зафиксировали нивелировку сибирского крестьянства на более низком имущественном уровне. Дискурс середины 1920-х гг. разворачивался на фоне обострившейся внутрипартийной борьбы. Сторонники левой оппозиции заявляли о возрождении в условиях нэпа капиталистической дифференциации, которая достигла в Сибири «американских» темпов. Правые коммунисты фактически отрицали расслоение нэповской деревни. С ними были солидарны «неонародники», относившие абсолютно бóльшую часть крестьянских дворов региона к бедняцким. Лидеры партийного большинства выдвинули концепцию осереднячивания деревни, согласно которой центральной фигурой нэповской деревни являлся середняк. Сторонники данной точки зрения считали, что ее доказательством являются материалы гнездовых переписей 1927 и 1928 гг., обработанные по методике В.С. Немчинова. Указанная методика была наиболее совершенной. Однако сделанные на ее основе выводы были также субъективными. В конце 1920-х гг. дискуссии по вопросу социальной мобильности деревни были свернуты. Единственно правильной признавалась официальная точка зрения.

Статья посвящена анализу основных направлений и результатов изучения социальной мобильности российского общества первой половины XX в. в отечественной и зарубежной историографии. Основоположником теории социальной мобильности стал П.А. Сорокин, сформулировавший базисное представление о том, что разнонаправленная социальная мобильность есть универсальное свойство всех общественных систем. До перестройки тема социальной мобильности была табуирована в СССР, несмотря на темпы и результаты социальной мобильности в России, не имевшие аналогов в мировой истории. Западные историки вплоть до середины 1970-х гг. также игнорировали тематику социальной мобильности, поскольку доминирование тоталитарной модели советского общества не оставляло места для анализа социальных перемещений. Прорыв в изучении темы связан с деятельностью историков ревизионистской школы в США, уделивших особое внимание отдельным социальным лифтам советского общества, которые сыграли важную роль в создании опоры сталинизма. Кроме того, ими активно исследовался ряд социальных, гендерных и национальных групп, характеризовавшихся высокой мобильностью. Однако в последние годы под влиянием интереса к ментальной истории наблюдается процесс смещения исследовательского интереса западных историков к анализу мобильности идентичностей. Отечественные историки по-прежнему являются аутсайдерами в изучении социальной мобильности в России. Тем не менее имеется значительное количество монографий и статей, в которых нашло отражение функционирование социальных лифтов, обеспечивших нисходящую траекторию вертикальной мобильности в 1920-е-1930-е гг. В результате картина социальной мобильности оказалась существенно деформированной. Этот историографический «перекос» нуждается в серьезной корректировке за счет выявления и изучения тех лифтов, которые в России первой половины XX в. обеспечивали восхождение по социальной лестнице. Только объективный анализ социальной мобильности позволит составить реальное представление о том, каким в действительности являлся вектор общественной эволюции страны в первой половине XX в.

В статье дан анализ влияния процессов модернизации на изменение социально-экономических условий жизнедеятельности жителей села. На материалах социологического мониторинга развития сельского социума разработана методология исследования поведенческих реакций населения села, определены основные адаптационные стратегии в условиях социально-экономических преобразований. Выделено три этапа трансформационных изменений социально-экономического развития сельскохозяйственного производства. Анализ динамики развития сельскохозяйственных регионов Сибири свидетельствует о росте влияния социальных и инновационных процессов на развитие сибирского села, на различные группы сельского населения, на формирование новых ценностных ориентаций, новых социальных стандартов. Институциональной основой социально-экономических трансформаций сибирского села послужило разрушение системы социальных общественных отношений. Либерализация, расширение социальных свобод, внедрение рыночных отношений, складывание новых форм собственности привели к изменению всего уклада жизни сельского населения, всей системы социально-экономической жизни. Результатом этих процессов явилось формирование многоукладной аграрной экономики, повышение производительности труда и рост валового продукта, развитие широкого рынка сельхозпродукции. В российском сельском социуме, на уровне массовых ориентаций, происходит отказ от пассивных адаптационных стратегий, которые исчерпали свой ресурс и не соответствуют вызовам изменившейся социально-экономической ситуации. Они не способны стимулировать население в полной мере задействовать имеющиеся ресурсы и реализовывать наиболее успешные адаптационные стратегии. В условиях снижения доли доходов от личного подсобного хозяйства, в связи с потерей его товарности, сельское население вынуждено искать новые источники выживания.

В статье представлен обзор развития концептуальных подходов к понятию «документ», обозначающему его термину и докуметной термосистеме в целом с начала 1990-х гг. по настоящее время. Анализируются изменения во взглядах на документ по мере накапливания теоретических и практических знаний и изменений внешней среды. Охвачена большая часть значимых подходов и направлений мысли как в рамках управленческого документоведения, так и в русле других концепций. Основным содержанием теоретических исследований в рассматриваемый период стали поиски выхода из методологического тупика, вызванного неоправданным сужением объема ключевого понятия документ почти до рамок официального документа. В русле управленческого документоведения были предложены институциальный подход и взгляд на документ как часть ноосферы, что может быть фундаментом для междисциплинарных исследований документа. Кроме того, были проведены исследования по истории понятия «документ» вообще и управленческий документ в частности. Еще одним результатом стало появление новой версии документоведения, не представлявшего собой единого целого.Теория социальной коммуникации, появившаяся в данный период, рассматривает документ как инструмент одного из каналов социальной коммуникации с приобретаемым и временным статусом. В рамках данной версии разрабатывается взгляд на документ как результат документирования - теория документирования. Автор этой теории сделал вывод, что понятие «документ» перегружено смыслами и не настолько универсально, чтобы выступать в качестве определяющего. На основе анализа данных концепций делается вывод, что несмотря на продолжаюшиеся теоретические исследования и активные дискуссии, пока не существует адекватной тратовки комплексного и междисциплинарного понятия «документ», а дальнейшее его осмысление потребует совместных усилий теоретиков и практиков.

Целью работы является конкретно-историческая характеристика благотворительной деятельности в сфере библиотечного строительства в Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв. Задачами данной статьи являются анализ и обобщение выявленных автором и другими исследователями фактов благотворительности в указанной области, введение в научный оборот новых источников, открывающих специалистам неизвестные ранее примеры такой деятельности и незнакомые прежде имена жертвователей на книжном поле. В работе характеризуются масштабы и формы благотворительности, выявляются имена столичных и местных меценатов, оказывавших материальную поддержку открытию и функционированию библиотек, определяется их конкретный вклад в создание и развитие библиотечной сети края. На основе анализа архивных и опубликованных источников автором статьи установлено широкое распространение благотворительности в регионе на рубеже XIX-XX вв. Наибольший размах она получила в Томской губернии, в основном благодаря деятельности выдающегося сибирского просветителя, книгоиздателя и книготорговца П.И. Макушина. Он сам был щедрым жертвователем на устройство библиотек и сумел привлечь к этому важному делу столичных и местных благотворителей, последних - через создание Общества содействия устройству сельских бесплатных библиотек-читален. На капитал, завещанный Ф.Ф. Павленковым, в крае было открыто почти четыре десятка сельских библиотек. Солидной укомплектованностью отличались библиотеки, устроенные на капитал, завещанный Д.Д. Полубояриновым. Открытием единичных или нескольких бесплатных библиотек, помощью в их комплектовании характеризовалась деятельность Н.М. Чукмалдина, А.И. Текутьева, В.А. Горохова и др. Привлеченные автором источники убедительно доказывают присутствие на ниве библиотечного строительства в Западной Сибири местных и столичных благотворителей. Выявлена интересная особенность профессионального состава крупных благотворителей, многие из которых были книгоиздателями и книготорговцами.

В статье по архивным документам детально восстановлена история периодического издания «Pour la Russie», принадлежавшего социалистам-революционерам (эсерам): проанализирован редакторский и авторский состав газеты; выявлены проблемы, связанные с взаимодействием с типографией, с распространением, с ценообразованием. «Pour la Russie», выходившее под началом О. С. Минора, В. М. Зензинова, В. И. Лебедева и Е. А Сталинского, было первым изданием, которое начали выпускать социалисты-революционеры в Париже после революции 1917 г. Газета создавалась для иностранного читателя и цель ее существования заключалась в пропаганде позиции партии эсеров относительно актуальных политических событий в России. Однако большим вниманием она пользовалась среди русских эмигрантов. В результате редакция приняла решение о выпуске газеты «Pour la Russie» на русском языке и одноименного информационного бюллетеня на французском. Неблагоприятные экономические условия помешали реализации замысла, русское издание в Париже так никогда и не вышло в свет, французское же с сентября 1920 г. стало информационным бюллетенем. Издание просуществовало недолго, но опыт, полученный сотрудниками «Pour la Russie», использовался в дальнейшем при редактировании и публикации эмигрантских газет «Воля России» и «Дни». Восстановление истории печатного органа позволило выявить характерные сложности, возникавшие перед всеми русскими издателями эмигрантами во Франции после революции 1917 г. Прежде всего, это нехватка средств и постоянный рост цен на расходные материалы, а также низкий спрос среди читателей. Каждое из этих условий могло стать причиной прекращения выпуска издания или переноса его в другую европейскую страну. Анализ данных, содержащихся в фондах редакции газеты «Pour la Russie», помогает проанализировать проблемы становления издательского дела русского зарубежья 1919-1921 гг.